ДАЖДЬБОГ СВАРОЖИЧ

Древние славяне считали Солнце, Молнию и Огонь — два небесных Пламени и одно земное — родными братьями, сыновьями Неба и Земли.

Бога Солнца называют Даждьбогом (или, в другом произношении, Дажьбогом). Это не от слова «дождь», как иногда ошибочно думают, это значит — «дающий Бог», «податель всех благ». Славяне верили, что Даждьбог ездит по небу на чудесной колеснице, за-пряжённой четвёркой белых златогривых коней с зо-лотыми крыльями. А солнечный свет происходит от огненного щита, который Даждьбог возит с собой. Но-чью Даждьбог с запада на восток измеряет нижнее небо, светя Нижнему Миру. Дважды в сутки (утром и вечером) он пересекает Океан-море на лодье, запря-жённой водоплавающими птицами — гусями, утками, лебедями. Поэтому наши предки приписывали особую силу оберегам (это слово происходит от глаго-ла «беречь», «оберегать» и обозначает амулет, талис-ман) в виде уточки с головой коня. Они верили, что славный Бог Солнца поможет им, где бы он ни нахо-дился — в Дневном Мире или в Ночном, и даже по до-роге из одного в другой. В «Слове о полку Игореве» русские люди названы «Дажьбожьими внуками» — внуками Солнца. Хотя повествуется там о событиях, происшедших без малого через двести лет после офи-циального принятия христианства.
Утренняя и Вечерняя Зори считались сестрою и братом, причём Утренняя Заря была Солнцу женой. Каждый год, во время великого праздника летнего солнцестояния (ныне известного нам как Иванов день), торжественно праздновался их брак.
Славяне считали Солнце всевидящим оком, кото-рое строго присматривает за нравственностью людей, за справедливым соблюдением законов. Недаром во все времена преступники ожидали наступления ночи, скрываясь от правосудия — не только земного, но и небесного.

А священным знаком Солнца с незапамятных вре-мён был... крест! Его, кстати, нетрудно увидеть, если посмотреть, прищурясь, на Солнце. Не потому ли христианский крест, так похожий на древнейший языческий символ, и прижился столь хорошо на Ру-си? Иногда Солнечный Крест обводили кружочком, а иногда рисовали катящимся, как колесо солнечной колесницы. Такой катящийся крест называется сва-стикой. Она бывала обращена в одну или другую сторону, смотря по тому, какое Солнце хотели изо-бразить—«дневное» или «ночное». Между прочим, не только в славянских легендах колдуны, творя свои заклинания, ходят «посолонь» (то есть по Солнцу) либо «противосолонь», в зависимости от того, доб-рым или злым будет их волшебство. Свастика в древности весьма почиталась и была распространена от Индии до Ирландии. Часто встречается она и на древнерус-ских украшениях, найденных археологами. Что же касается «фашистского знака», нетрудно убедиться, что он изображает именно «ночное» Солнце, катя-щееся по внутренней стороне нижнего неба. Таким образом, настоящим предметом «поклонения» фаши-стских мистиков оказывается не Солнце, а скорее его отсутствие — ночной мрак...

Интересна трактовка свастики в буддийской тра-диции. Она называется «мандзи» и считается симво-лом совершенства. Вертикальная черта указывает на взаимосвязь Неба и Земли, горизонтальная — на борьбу извечных противоположностей Инь и Ян, сущности которых мы здесь рассматривать не будем. Что же касается поперечных штрихов, — если они направлены влево, то этим, с точки зрения буддистов, олицетворяется движение, мягкость, сострадание, добро; вправо — твёрдость, постоянство, разум и си-ла. Таким образом, две разновидности мандзи допол-няют друг друга: любовь и сострадание беспомощны без силы и твёрдости, а бездушный интеллект и сила без милосердия ведут лишь к умножению зла. В об-щем, «добро должно быть с кулаками», но — именно Добро. Не случайно мандзи является эмблемой зна-менитого буддийского монастыря Шаолинь, равно как и других центров боевых единоборств, испове-дующих принцип: «не убивать противника, а возрож-дать его». То есть заставить его задуматься о своём несовершенстве и дать ему возможность встать на истинный путь. Следует отметить, что приверженцы этих боевых искусств носят на своих традиционных одеяниях именно левостороннюю мандзи, символи-зирующую чистоту их помыслов, считая её первич-ной. Мандзи решимости и твёрдости лишь подтвер-ждает первую и заключена в самом человеке, в его силе и мастерстве.